Мир пауков: Маг. Страна призраков - Страница 67


К оглавлению

67

Девочка была худенькая, изящная, лет двенадцати; к белокурым волосам липли кусочки тенет.

– Неправда, она по-прежнему жива.

Уверенность подтвердилась, когда Найл прощупал ей ум. Удивительно: ребенок, казалось, находился в полном сознании. Секунду Найл подозревал, что девчушка притворяется, но затем понял, что хотя она слышит все, что происходит в комнате, тем не менее не может шевельнуть ни ручкой, ни ножкой.

Тут неожиданно вскрикнула девушка в желтом платье:

– Он просыпается!

Веки у Айрека подергивались скорее как от нервного тика, чем от глубокого сна. На секунду подергивание прекратилось. Затем грудную клетку расперло от глубокого вздоха, и тут паренек яростно тряхнул головой, словно кто-то шлепнул его по щеке. Миг – и он, открыв глаза, ошарашенно огляделся вокруг. Симеон стоял с оторопелым выражением лица.

– Айрек, – ласково сказала девушка. – Ты меня узнаешь?

Паренек слабо улыбнулся и кивнул.

– Квинни.

– Уму непостижимо, – только и сказал Симеон, – меньше пяти минут прошло. Прошу, не надо… – Последние слова были обращены к девушке, схватившей его за руку и покрывающей ее поцелуями. – Вот кого надо благодарить, – он указал на Найла, – это он принес противоядие.

Раздался заполошный крик: опять эта, сорокалетняя. Выскочив из-за стола, где сидела со всеми остальными, она бросилась Симеону в ноги.

– Прошу тебя, дай это моему мужу! Заклинаю именем великой богини…

Симеон зарделся от смущения, когда женщина попыталась обнять его за ноги.

– Прошу вас, поднимитесь, матрона. Я сделаю все, что в моих силах, для каждого.

– Обещай прежде всего мне. Обещай, что дашь ему.

Симеон глубоко вздохнул; Найлу на секунду подумалось, что сейчас сорвется. Но он сказал:

– Хорошо, матрона. Но прошу вас, поднимитесь и обещайте, что будете вести себя прилично.

– Клянусь! – В глазах появилось расчетливое выражение. – Но ты дашь ему сейчас же, ладно?

– Ладно.

Муж женщины был красавец атлетического сложения, очевидно, моложе ее лет на десять. Пауки всегда с вниманием относились к телесному благополучию своего человеческого материала, взращивая его как племенной скот, поэтому в городе полно было мужчин, сложенных как античные боги, и женщин с безупречными фигурами. Для Найла постоянно было печальным откровением вглядываться в их умы и сознавать всю их ограниченность.

Симеон всадил иглу мужчине в предплечье и почти тотчас ее вытащил.

– Ты уверен, что этого хватит? – осведомилась женщина.

– Это все, что у нас имеется, а надо обслужить еще дюжину, – угрюмо ответил Симеон.

Глаза Найла повстречались с глазами матери двенадцатилетней девчушки; видно было, что женщина слишком робка и нерешительна, чтобы о чем-то просить. Он положил ладонь Симеону на руку.

– Надо дать вон той малышке. Ей много не надо.

Мать одарила его теплой улыбкой благодарности.

Симеон похлопал девочку по худенькому предплечью, чтобы выступила вена, и всадил иглу. Найл в эту секунду снова вступил ей в ум. И опять с удивлением почувствовал, что она абсолютно в сознании, как и он. Вероятнее всего, паук, видя, что ребенок мал, ввел строго выверенную дозу, чтобы лишь парализовать нервную систему, не убив при этом ребенка.

Догадка подтвердилась, когда через несколько секунд ресницы у девочки дрогнули и глаза открылись. Она улыбнулась матери и тотчас повернулась поглядеть на Найла, хотя тот стоял вне поля зрения. Подойдя, Найл коснулся ее руки.

– Как тебя зовут?

– Венда.

– Ты долго спала?

– Ни минутки.

Симеон, видно, подумал, что ослышался.

– Что она говорит?

– Прямо с той минуты, как на тебя накинулся паук? – уточнил Найл.

Девочка кивнула.

– О богиня! – воскликнул Симеон.

Найл удивился хладнокровию ребенка.

– Наверно, жутко было?

Девочка покачала головой.

– Нет, просто как-то… спать сразу захотелось.

До Найла стало доходить. Дед, помнится, когда-то рассказывал, как его схватил смертоносец, а он, вместо того чтобы заорать от ужаса, ощутил вдруг какое-то сонное равнодушие, будто никакой опасности и не было. Теперь-то было ясно, что пауки, набрасываясь, как-то глушат ум жертвы равнодушием к страху. Подумал, и показалось вполне логичным. В тисках страха добыча может окочуриться гораздо быстрее, так что лучше внушить ей иллюзорное чувство безопасности.

Симеона схватила за руку та, сорокалетняя.

– Гляди, он просыпается!

Ее муж, встряхнувшись, ошарашенно огляделся вокруг.

– Ого, сколько же я проспал?

Видно было, что он понятия не имеет, как и что было на самом деле.

В дверях появилась старшая сестра.

– Ну что, еще можно запускать?

– Нельзя! – раздраженно отрубил Симеон. – Держи их еще с полчаса.

Сам он мерил пульс мужчине.

– Ты на ногах держаться можешь?

– А то как же!

Тот спрыгнул со стола.

– Добро. Матрона, можете вести его домой.

Та схватила супруга за руку и поволокла к двери, не задержавшись даже, чтобы поблагодарить.

Девочка была теперь в руках у матери. Найл спросил женщину:

– Когда она у вас пропала?

– Ровно как шесть месяцев и два дня.

– И ты все это время не засыпала? – Та кивнула. – И не боялась?

Девочка опять уверенно кивнула.

– Невероятно, – пробормотал Симеон.

– Только мне не понравился противный дядька, – заметил ребенок.

– Что еще за дядька?

– Ну, такой… со смешным ртом.

Найл с Симеоном переглянулись: слова ребенка вызывали в памяти образ убийцы Скорбо, с его странно чувственными губами. Найл взял девочку за руку, пристально посмотрел ей в глаза и вгляделся в ум. Увиденное насторожило.

67