Мир пауков: Маг. Страна призраков - Страница 186

186

Теперь уже заинтригованный, Найл усилил концентрацию. Результат сказался немедленно: очертания конусов сделались ярче и четче.

Суть, получается, в том, что чувства провожатого приглушены и выхолощены; его гнетет неизбывная, серая скука. В сравнении с ним Найл и капитан смотрятся эдакими бодряками-оптимистами – быть может, оттого, что им еще не приелся этот раз и навсегда заведенный мир неизбывной одинаковости.

Под впечатлением от этого открытия Найл сконцентрировался с новой силой, пытаясь сообщить чувствам провожатого несвойственную им остроту и четкость. Результат попросту ошеломлял. Здания не только проглянули четче, на них даже проявились цветные полосы. То же самое произошло и с дорогой.

Найл невольно вздрогнул от резкого шипенья. Из щели в земле вырвался плюмаж пара. Причем влажный и жаркий запах его, напоминающий чем-то прачечную, сделался вдруг сладковатым и приятным, как у леденца.

С каменным лицом провожатого вдруг произошла метаморфоза: он с явным удовольствием повел носом и улыбнулся.

Вот это да! Так дорога на самом деле серая или цветная? А воздух пахнет леденцами или мыльной сыростью прачечной?

Есть и еще одно соображение. Помнится, ворону нравилось, когда в него проникал человеческий разум: птица чувствовала себя от этого более живой. Может, эта же причина заставила сейчас улыбнуться провожатого? Нет, все равно до конца не ясно.

Вернувшись «к себе», Найл тем не менее продолжил эксперимент. Дорога и конусы зданий снова были серыми, а воздух влажным от пара. Однако под сконцентрированным взглядом предметы сделались ярче и как-то достоверней. Найл попытался вновь расцветить их, насупившись от усилия. Серость и вправду отступила, и на зданиях проглянули красноватые, синеватые и желтые полосы, впрочем, тут же сошедшие на нет. Дорога же и вовсе осталась серой.

Найл предпринял еще одну попытку, более протяженную. Однако на этот раз ничего не случилось. Постепенно до него дошло, что дело здесь, видимо, не в интенсивности волевого усилия, а в некоем ментальном «фокусе».

Найл вновь проник в умозрительный мир своего провожатого и тут же понял, в чем именно ошибался. Он не догадался предположить, что здания, по сути, цветные.

Что ж, надо попробовать еще раз. И Найл словно нажал нужную кнопку: изображение моментально стало красочным, а воздух наполнился сладким запахом. Так что теперь картинка фактически совпадала со сном, который он видел в пещере хамелеонов.

Дорога и здания утратили свою унылую серость, лучась дружелюбным теплом. А на повозке, что тянулась в отдалении, двое ездоков щеголяли цветастыми полосатыми одеждами. Тягловое животное и то было теперь наряжено в пеструю попонку, словно являясь частью карнавала.

В повозке сидели мужчина и женщина; правила, кстати, она. Лицо ее, из-за худобы излишне бледное, тем не менее было до странности привлекательным.

Кстати, при дополнительной концентрации цветность усиливалась. В этом Найл убедился, стиснув зубы от напряжения. Получалось как в том сне: цвета углублялись и становились приятней глазу, усугубляя вместе с тем ощущение безмятежной радости. Сильней становился и свет, сообщая блаженству дополнительную остроту. Но вот что странно: при максимальном сосредоточении эффект получался обратный. Изображение словно выцветало, а сладкий дух сменялся мыльным запахом прачечной. Так что концентрироваться лучше не в полную силу – тогда и цвета будут насыщены, и запахи приятны. Кстати, некоторые из них, похожие на благоухание дворцовой кухни, напомнили Найлу о том, что он голоден.

Как ни странно, улыбка с лица провожатого успела сойти. Оказалось, он опять видит все во всегдашнем блеклом свете, который нагнетал ощущение унылой повторяемости и скуки.

Теперь, по крайней мере, прояснилось одно: Маг, кем бы он ни был, тонкий мастер иллюзий.

По безлюдным улицам они прошли уже по меньшей мере пару миль, так и не услышав никаких звуков, помимо разрозненного потрескивания разрядов да шипенья пара. Наконец в окружающей панораме наметилась хоть какая-то перемена. За строением, к которому они сейчас приближались, проглянуло еще одно – розоватое здание со шпилями, раза в три выше ближнего кулька. Там различались даже пешеходы.

Через четверть часа путники остановились перед этим зданием, по виду напоминающим дворец. Что приятно, его вполне можно было сравнить с каким-нибудь из крупных зданий города пауков – скажем, с бывшим женским общежитием (к которому до указа Найла, кстати, мужчины не допускались). Они приблизились к широкой, но невысокой парадной лестнице, где наверху перед кованой узорчатой решеткой стоял стражник – тоже, судя по всему, потомок пещерных жителей, с широким чувственным ртом и темной двухдневной щетиной. Лицо стражника показалось знакомым; Найл вспомнил почему. Он походил на одного из убийц, пробравшихся в город пауков, – того самого, что плену предпочел наложить на себя руки. Найл до сих пор не забыл тошноту, которую испытал, повалившись под ударом воли того убийцы.

Провожатый что-то телепатически передал стражнику (Найл не разобрал, что именно). Тот не замедлил отступить в сторону и молча распахнул не издавшие ни малейшего звука ворота. Взгляду открылся широкий внутренний двор, посередине которого находился фонтан, брызжущий цветной водой. Найл удивленно отметил, что цвет струй ежесекундно меняется, становясь то красным, то синим, то зеленым, то желтым, то фиолетовым, в то время как в чаше фонтана вода сохраняет свой, видимо изначальный, зеленоватый цвет. Должно быть, очередной трюк Мага.

186