Мир пауков: Маг. Страна призраков - Страница 71

Найл говорил, а сам пытался распутать у кулонов цепочки; никак не получалось, спутались в тугой узел. Вместе с тем помнилось, что падали они из стакана в сосуд один за другим, поэтому перепутаться никак не могли. Наконец он рванул одну из цепочек, и та лопнула; только так и удалось расцепить.

– Зачем ты это сделал? – спросил Бойд.

– Потому что по отдельности в каждом из них меньше силы.

Не будь сейчас рядом посторонних глаз, Найл бы понес кулоны в Белую башню. Вместо этого он скинул их в два разных сосуда – специально выбрал два, стоящих друг от друга как можно дальше, – и тщательно заткнул горловины каменными пробками.

Когда поднимались по лестнице, Бойд спросил:

– Но кто расколол сосуд?

– Маг.

– Он что, был здесь? – изумленно сверкнул глазами Бойд.

– Нет. Но здесь кулоны, а этого достаточно. Вот потому они так и опасны.

Бойд наперебой расспрашивал, но ответы Найла звучали рассеянно. Он все еще размышлял о расколотом сосуде и эффекте двух кулонов. Получается, что маг, вероятно, сознавал все, что происходило во дворце двое минувших суток. Проклиная себя за легкомыслие, Найл мысленно дал себе зарок при первой же возможности снести кулоны в Белую башню.

В покоях никого не было; Джарита, как и многие женщины во дворце, устраивала себе после обеда отдых на пару часов, Найл поставил на стол коробку с озерной травой, рядом положил вынутую из кармана металлическую ленту. Неожиданно почувствовал, что на бедро давит какой-то предмет. Вспомнил: каменная фигурка. Пресекая заведомый град вопросов со стороны Бонда, Найл попросил:

– Расскажи мне об аппарате Галлстранда.

– Сходить принести хрестоматию?

– Не надо. Просто расскажи, что помнишь.

– Ну что ж, ладно… – Бойд приподнял брови. – Так или иначе, все в нем связано с нервными протоками в мозгу. По ним проходят разные импульсы… – На секунду он прервался, глубоко вздохнул и продолжал: – Выяснилось, что если у человека поврежден какой-то отдельный участок мозга – например, упал он с дерева и ему стала отказывать левая рука, – то зачастую он может восстановиться и без всякой помощи, особенно если руку постоянно упражнять. Но это не потому, что поврежденный участок в мозгу исцелился, а потому, что мозг образовал вокруг поврежденного участка новые протоки. И мне кажется, все это, в общем-то, правильно.

– Звучит убедительно, – согласился Найл.

– Вот и тот самый Галлстранда решил, что у людей новые эти протоки, скорее всего, образуются путем проб и ошибок. И аппарат свой изобрел, чтобы все это давалось легче. Ведь тот сам по себе ищет наобум новые и новые протоки. Это все равно что рассылать по темному лабиринту тысячи гонцов с факелами; рано или поздно кто-нибудь из них обязательно отыщет выход.

Найл медленно кивнул. До него мало-помалу стал доходить смысл странных ощущений, которые одолевали его при выходе из больницы. Новые нервные протоки вполне объясняли то чувство свежести и новизны, от которого весь мир представал обновленным.

Вместе с тем все еще непонятным оставалось другое ощущение, будто мозг взад и вперед раскачивается на качелях, отчего все, что ни видишь, то надвигается едва не вплотную, то опять уносится вдаль. Даже вспоминать об этом было не совсем приятно: начинала кружиться голова.

– Ты не можешь примерно описать свои ощущения, когда надел ленту на голову? – спросил он Бойда.

– Была какая-то необычная вспышка, будто кто-то шарахнул по голове. Потом замутило, а потом вдруг я почувствовал, как все вокруг ожило…

– Ожило?

– Именно ожило и будто за мной наблюдает. В конце концов стало легчать, и разобрало волнение…

Найл взял ленту.

– Попробую испытать это на той девушке.

– Можно я тоже посмотрю?

– Конечно.

В коридоре он чуть не столкнулся с Доной, несущей охапку детской одежды. Увидев Найла, она зарделась от удовольствия.

– Привет. Что-то ты вообще пропал.

– Да вот, все дела и дела.

От улыбки Доны стало немного совестно. Было время, когда Найл подумывал на Доне жениться. И хотя вслух об этом не говорилось ни слова, он чувствовал, что и она об этом тоже догадывается. Но за важными делами он как-то постоянно прятал эту мысль на второй план. Вместе с тем всякий раз при встрече с ней душа наполнялась укромным теплом и светлой радостью. Такой, что хотелось подойти к девушке и обнять.

Бойд смотрел на Дону с явным любопытством. Найл поспешно начал их знакомить:

– Это Бойд, племянник Симеона. А это моя двоюродная сестра Дона.

Оба улыбнулись друг другу, и Бойд слегка поклонился, как это принято у мужчин в городе жуков-бомбардиров.

Наступила неловкая пауза. Взгляд Доны упал на ленту в руках у Найла.

– Что это?

– Ах, это.

Найл не хотел особо распространяться, но тут влез со своей эрудицией Бойд.

– Это называется аппарат Галлстранда, и мы сейчас хотим его испробовать на девушке, которую укусил паук.

– Что еще за девушка? – Было ясно, что Дона ни о чем не знает.

– Можешь сходить с нами посмотреть, – сказал Найл без особой охоты, чувствуя, что теперь уж деваться некуда. А самому почему-то очень, ну просто край как не хотелось, чтобы женщины во дворце видели бесчувственное тело. Но Дона уже сложила груду белья возле двери.

– Я не против.

Девушка лежала точно так, как ее оставил утром Найл, с натянутым до подбородка одеялом. Все так же валялась на полу срезанная с тела перепутавшаяся кисея. Дыхание было чуть заметным, а лицо с закрытыми глазами оставалось безмятежным, как у спящего ребенка.

– Она красивая, – заметила Дона.

Найл почему-то смешался от такого замечания. Без лишних промедлений он чуть растянул кружок золотистой ленты и натянул девушке на голову, чтобы места сшива разместились над ушами.